О православии

     - <...> А как  ты  полагаешь,
правда, что всем православным амнистия будет?
     - Когда?
     - На страшном суде, - сказал Колян тихо и быстро.
     - Ты чего, во все это фуфло веришь? - недоверчиво спросил Шурик.
     - Не знаю даже, верю или нет, - сказал Колян. - Я раз с мокрухи  шел,
на душе тоска, сомнения всякие - короче, душевная слабость. А там ларек  с
иконками,  книжечки  всякие.  Ну  я  одну  и  купил,   "загробная   жизнь"
называется. Почитал, что после смерти  бывает.  В  натуре,  все  знакомое.
Сразу узнал. Кэпэзэ, суд, амнистия, срок, статья. Помереть -  это  как  из
тюрьмы на зону. Отправляют душу на  такую  небесную  пересылку,  мытарства
называется. Все как положено,  два  конвойных,  все  дела,  снизу  карцер,
сверху ништяк. А на этой пересылке тебе дела шьют - и твои, и чужие, а  ты
отмазываться должен по каждой статье. Главное - кодекс знать. Но если  кум
захочет, он тебя все равно в карцер засадит.  Потому  что  у  него  кодекс
такой, по которому ты прямо с рождения по половине статей проходишь.  Там,
например, такая статья есть - за базар ответишь. И не когда базарил где не
надо, а вообще, за любое слово, которое в  жизни  сказал.  Понял?  Как  на
цырлах ни ходи, а посадить тебя  всегда  есть  за  что.  Была  б  душа,  а
мытарства найдутся.  Но  кум  тебе  срок  скостить  может,  особенно  если
последним говном себя назовешь. Он это любит. А еще  любит,  чтоб  боялись
его. Боялись и говном себя чувствовали. А  у  него  -  сияние  габаритное,
крылья веером, охрана - все дела. Сверху так посмотрит -  ну  что,  говно?
Все понял? Я почитал и вспоминаю: давно, еще когда я на штангиста учился и
перестройка была, что-то похожее в "Огоньке" печатали. И вспомнил,  а  как
вспомнил, так вспотел даже. Человек, значит, при Сталине жил,  как  теперь
после смерти!
     - Не въехал, - сказал Шурик.
     - Смотри, при  Сталине  после  смерти  атеизм  был,  а  теперь  опять
религия. А по ней после смерти все как при Сталине. Ты прикинь, как  тогда
было. Все знают, что по ночам в Кремле окошко горит, а за ним - Он.  И  он
тебя любит как родного, а ты его и боишься до усеру, и тоже как бы  любить
должен всем сердцем. Как в религии. Я про Сталина почему вспомнил  -  стал
думать, как так можно -  бояться  до  усеру  и  одновременно  любить  всем
сердцем.
     - А если ты не боишься? - спросил Шурик.
     - Значит, страха Божия не имеешь. А за это - карцер.
     - Какой карцер?
     - Там про это немного написано. Главное, тьма там и скрежет зубовный.
Я как прочел, полчаса потом думал,  какие  у  души  зубы.  Чуть  крыша  не
съехала. Потом дальше стал читать. Так  понял,  что  если  говном  вовремя
назовешься, даже не назовешься, а в натуре поймешь, что всегда говном  был
полным, тебе амнистия выйдет - в рай пустят, к нему. Главный кайф  у  них,
как я понял,  на  кума  все  время  смотреть,  как  он  на  трибуне  парад
принимает. И ничего им больше не надо, потому что там или это, или  зубами
у параши скрипеть, и все. И главное, сука, главное в  этом  деле  то,  что
другого и быть ничего не может -  или  на  верхние  нары,  или  в  карцер.
Короче, всю систему просек. Только не  въехал,  кто  так  придумал  круто?
Володин, ты как думаешь?
     - Ты Глобуса помнишь? - спросил Володин.
     - Который банкиром стал? Помню, - ответил Колян.
     - Я тоже помню, - сказал Шурик, отхлебывая освобождающей жидкости  из
своей фляжки с рельефом. - Сильно перед  смертью  поднялся.  На  "поршаке"
ездил, цепи на нем по пять кусков каждая были. По телевизору показывали  -
спонсор, хуё моё, все дела.
     - Да, - сказал Володин, - а как в Париж приехал за кредитом,  знаешь,
что сделал? Пошел с их банкиром  в  ресторан,  чтоб  за  столом  по  душам
поговорить. А сам нажрался, как в  "Славянском  базаре",  и  давай  орать:
"официант, двух педерастов и ведро чифиря"! Он сам голубым не был,  просто
на зоне...
     - Мне-то объяснять не надо. Чего дальше было?
     - Ничего. Принесли. И привели. Там ведь рынок.
     - А кредит дали?
     - Не в том дело, дали или  не  дали.  Ты  подумай,  раз  он  в  таких
понятиях жизнь кончил, то он, выходит, с зоны  никогда  и  не  выходил  на
самом деле. Просто так поднялся, что на "поршаке" по  ней  ездить  стал  и
интервью давать. А потом на этой зоне даже свой  Париж  нашелся.  Так  вот
если бы этот Глобус со своим  чифирем  и  педерастами  о  загробной  жизни
задумался, что бы ему в голову пришло?
     - Да он о таком сроду не думал.
     - Ну а если бы подумал? Если он ничего  кроме  зоны  не  знает,  а  к
высшему, к свету, как всякий человек, тянется, что бы он себе представил?
     - Не пойму тебя, - сказал Колян, -  куда  ты  клонишь.  Какой  высший
свет? Пугачева что ли с Киркоровым? Никогда  он  не  тянулся  ни  в  какой
высший свет, а вот вышка ему в натуре светила.
     - А я понял, - сказал Шурик. -  Если  бы  Глобус  о  загробной  жизни
думать стал, он точняк эту твою брошюру себе бы  и  представил.  Да  и  не
только Глобус. Ты, Коль, сам подумай - у  нас  же  страна  зоной  отродясь
была, зоной и будет. Поэтому и Бог такой, с мигалками. Кто тут  в  другого
поверит?
     - Тебе чего, страна наша не нравится? - строго спросил Колян.
     - Почему, нравится. Местами.
     Колян повернулся к Володину.
     - Слышь, а Глобусу тогда в Париже кредит дали?
     - Вроде дали, - сказал  Володин.  -  Банкиру  этому  все  понравилось
очень. С педерастами у них там всегда нормально  было,  а  вот  чифиря  не
пробовали. Он там даже в моду вошел, называется чай а-ля рюсс нуво.
     - Слушай, - сказал вдруг Шурик,  -  а  я  чего  подумал...  Ой...  Ну
дела...
     - Чего? - спросил Колян.
     - А может, все и не так на самом деле. Может, не  потому  Бог  у  нас
вроде пахана с мигалками, что мы на зоне живем, а  наоборот  -  потому  на
зоне живем, что Бога себе выбрали вроде кума с сиреной. Ведь всю эту фигню
про зубы у души, про топку, в которой коммуняк жгут, про конвой на небе  -
это же все сколько веков назад придумали! А у нас  просто  решили  рай  на
земле построить. Так ведь и построили! В натуре, по чертежам и  построили!
А как рай построили, оказалось, что он без ада  не  работает,  потому  что
какой же может быть рай без ада? Это не рай будет, а так, хуета. Значит...
Не, даже думать дальше боюсь.